Новые записки психиатра, или Барбухайка, на выезд! - Страница 64


К оглавлению

64

— Что вам нужно? Я главная по воздуху! По всему городу! — возмутилась Соня, когда ее удалось догнать. — У меня еще столько дел, а вы мне не даете работать!

— Так за вами прислали! — нашелся Денис Анатольевич, которому совсем не улыбалось применять силу и пытаться усадить больную в машину против ее желания. — У нас в мэрии совещание, а вы отсутствуете! Так ведь и прогул могут поставить! Безответственно подходите к обязанностям.

— А вы кто такие? — удивилась Соня.

— Главный по ду… э-э-э… то есть по интеллектуальным ресурсам, вот. А это мои коллеги.

— Главный по средствам иммобилизации, — представился один санитар.

— Главный по методикам принуждения, — открылся второй.

— Хорошо, только с поля пробу сниму, — смилостивилась Соня. Она с шумом втянула воздух, прислушалась к внутренним ощущениям. — Пойдет. На твердую троечку. Все, едем, нечего заставлять мэрию ждать. Только потом меня надо подбросить на химзавод, у меня наверняка найдется к ним парочка вопросов! Да, и уже пора поднять вопрос об оплате за пользование воздушной средой! Прейскурант прикинем на месте.

На профосмотре — делегация работников ЖКХ. Господи, ну их-то зачем прислали? Нет чтобы там мэрию или налоговую, у них работа нервная…

Проходной балл

Хорошо, когда симптоматика психического расстройства на виду: не надо гадать, не надо по слову вытягивать, что же на сей раз интересного рассказывают голоса или задумывают соседи. Хуже, когда у пациента есть психоз, но совершенно нет желания посвящать в его подробности психиатров — дескать, и звездность у вашего заведения не та, и аниматоры брутальные, и услуг таких по «все включено» я не заказывал, уж лучше промолчу, через ректоскоп видал я такой отдых. И если когда-то можно было воспользоваться амитал-кофеиновым растормаживанием с целью развязать язык, то сейчас действуем исключительно убойной харизмой, прокачанным навыком убеждения и правильно поставленными вопросами.

Валентина (пусть его будут звать так) и раньше беспокоила тема его бессмертной души. Ведь, если вдуматься, то совсем без греха прожить просто невозможно: там солгал, тут возжелал жены ближнего своего (хоть и в мыслях, но ведь было, было!), а уж сколько раз гордился, ленился и унывал — просто не счесть! Ergo, существует некая квота, своеобразный проходной балл, сверх которого тебе дают от райских ворот поворот — и велкам, блин, ту хелл! А раз он существует, можно (хотя бы приблизительно) узнать, где ты в итоге окажешься. Более того, имея, как в случае с Валентином, диплом инженера (пусть и пылящийся за ненадобностью, но на математический склад ума инвалидность не распространяется), можно вычислить, сколько раз можно согрешить без опаски смены пункта назначения. С допусками, естественно, с поправками на погрешность вычислений, но ведь как заманчиво! Кража — две штуки, лжесвидетельство — минусуем за ненадобностью, как и сотворение кумира; значит, к прелюбодеянию можно несколько эпизодов накинуть…

Процесс подсчета совершенных грехов вкупе с вычислением проходного грешного балла и составлением таблицы соотношения греховной тяжести (в баллах, естественно) по каждой из разновидностей оного так увлек Валентина, что сначала он позабыл про еду, а потом и про сон (про необходимость поддерживающего лечения он запамятовал еще за пару месяцев до начала подсчетов). В итоге спустя пару недель напряженного умственного процесса подошла пора для очередного обострения.

Началось все исподволь: сначала появилась какая-то безотчетная тревога, которая постепенно переросла в страх, а уж он-то обрел вполне четкие мотивы. Валентин вдруг понял, что и в горних, и в инфернальных регионах его изысканиями, мягко говоря, недовольны. И что на вратах рая, когда подойдет черед, придираться будут так, словно нашли шпаргалку. И что в аду встреча будет не просто теплой — пышущей и шкворчащей. Срочно приобретенные в церковной лавке атрибуты несколько успокоили, но полной уверенности не дали. И тогда Валя стал жечь архивы. В огонь отправились бумаги с расчетами и пара компакт-дисков с сохраненной информацией. Почуяв запах горелого и увидев выбивающиеся из щели под дверью струйки дыма, мама вздохнула и поспешила уверить соседей, что пожарные не нужны, будет достаточно одной спецбригады.

Прибыв на вызов, Денис Анатольевич попытался расспросить Валю, что же произошло, но тот молчал как партизан. Ничего не произошло. С чего вы взяли, будто что-то произошло? Все тихо, спокойно. Дым? Бумаги лишние жег, не хотел, чтобы мои записи кто-то случайно прочитал. Почему? Потому что там все слишком личное, приватное. Пластмасса? Да так, случайно пробка от бутылки попала. Но ведь я ничего не нарушал, меры предосторожности соблюдал. Нет-нет, со мной все в порядке. Сплю, ем, лекарства пью.

Тут бы и откланяться, но Денис Анатольевич заметил, что больной после каждой фразы что-то про себя шепчет, тайком крестится и поглядывает на иконостас, который виднелся через дверной проем в соседней комнате. Санитар тоже проследил направление докторского взгляда и расслышал, как тот вполголоса произнес: «А бред-то тут, скорее всего, на религиозной почве». Решение пришло как по наитию. Санитар выпрямился, повел плечами и заявил:

— Слышь, Вельзевул, что ты с ним цацкаешься? Хотели его в ад забрать — значит, забираем! У меня с этими праведниками аппетит зверский разыгрался. Ой, чую, будет у нас сегодня яичница!

— А ААА А А А А А А А АА АААА!!!

Валя рванул с места так, словно у него в запасе был ракетный стартовый ускоритель. Затем последовала сцена погони по периметру отдельно взятой комнаты и меткие броски двумя метательными (в оригинале — настенными) крестами из-за поваленного кресла. К счастью, до баллистического кадила и лампады прямой наводкой дело не дошло. Кое-как отловив крестометчика, экипаж барбухайки загрузил его в салон, и машина взяла курс на дурдом. Выяснив, что конечным пунктом будет все же психдиспансер, Валя немного успокоился и даже на радостях поделился соотношением тяжести грехов и цифрами проходного балла, но просил, чтобы больше — ни одной живой душе! А то им и так не очень довольны…

64